Нулевая область [СИ] - Анатолий Радов

— Чё ещё этому деду в голову придёт? — думал он, идя чуть позади Макса. — Может он потом захочет наши внутренности посмотреть. Вот так даст ножик, наставит ружьё и скажет, — покажите-ка пацаны мне ваши селезёнки, мне нужно увидеть их цвет. Ну, Макс, блин. Вечно его тянет развивать по полной всякие говнистые ситуации. Герой, блин.

Дед легко поднялся по ступенькам, и открыв дверь дома, скрылся в сенях.

— Валим отсюда, — прошептал Пашка прямо в ухо Макса.

— Да подожди ты, — недовольно отмахнулся тот.

— А если он всё же пальнёт?

— Не пальнёт уже.

Макс почему-то был уверен в этом. Он чувствовал это нутром, а нутро его никогда не подводило. Бог наделил его хорошим чутьём, почти женским, и Макс был благодарен ему за это. Чувство, конечно, не совсем мужское, но полезное — с этим не поспоришь.

Макс шагнул в полумрак сеней и остановился, как и полагалось приличному гостю.

— Проходите, хлопчики, не разувайтесь, — прокричал дед из смежной комнаты, и Макс уверенно шагнул в дверной проём.

Дед стоял возле столика, протирая тряпкой подкопчённые снизу кружки. Ружьё было тут же, прислоненное к стене и кажущееся уже не таким опасным.

— У меня тут не совсем чисто, — сказал он. — Но я один живу. Правда, внучка иногда приходит, помогает прибраться, готовит тоже, когда птицу какую подстрелю. Или зверя.

— А в деревне много людей? — спросил Макс, присаживаясь на деревянный табурет у стены, и измеряя взглядом расстояние до ружья.

— Сорок человек, — ответил дед, и стукнул себя ладошкой по лбу. — Совсем забыл, чайник же на улице, возле костра.

Он собрался идти за чайником и уже почти дошёл до дверного проёма, в котором стоял Пашка, опасливо поглядывая на деда, но вспомнив про ружьё, вернулся и взял его в руку.

— Ну-ты, — лукаво улыбнулся он. — Чуть не забыл. А ты чего там стоишь, хлопчик? — спросил он, глядя на напряжённое Пашкино лицо. — Заходи, садись, табуретов на всех хватит.

Пашка быстро вошёл и плюхнулся на табурет возле стола.

— Ну, сидите, ждите, — сказал дед, и ушёл за чайником.

— Чёрт, — буркнул Макс. — Вспомнил про ружьё, блин.

— А ты что хотел его взять? Лучше не надо, Макс. Разозлишь ещё деда, — быстро прошептал Пашка, наклоняясь вперёд.

— Да чего ты шепчешь? Ушёл он.

— Мало ли, может подслушивает под окном.

— Да ну тебя, Пашка, — Макс улыбнулся. — Хорош уже присыкать. Ни чё нам дед не сделает.

— Да странно ведь всё, тебе не кажется? — Пашка округлил глаза. — Чё это за концерты, блин? Ружьё, кровь, ну его на фиг, нужно было валить отсюда и насрать на всю эту картошку.

— Мы бензина знаешь сколько прокатали? А чё-нибудь полезное сделали? Нет. Так вот, надо хотя бы бензин оправдать, понимаешь? Да и причём тут картошка? Может у этого деда шкуры какие есть.

— Угу. Таких же как мы заезжих идиотов. И чё-то мне подсказывает, что скоро у него станет на две шкурки больше.

— Не гони пургу, — скривился Макс. — Хочешь, вали отсюда. Только придётся тебе это делать пешочком.

— Как пешочком? Макс перестань.

— Ну тогда заткнись, — буркнул Макс. — Хорош уже лишнего страху нагонять.

В сенях послышались тяжёлые шаги и звон металла. Видимо дед зацепился чайником за ручку двери.

— Тьфу-ты, чертяка! — громко высказался он. — Ну что там, хлопчики, не заждались ещё?

В кухню вошёл он улыбающийся, без ружья, держа в правой руке чайник, такой же подкопчённый снизу, как и кружки.

Макс и Пашка промолчали, а дед подойдя к столу, принялся суетиться, разливая по кружкам зеленоватую, дымящуюся жидкость.

— У меня чай из трав, — нежно приговаривал он при этом. — Душистый, полезный.

Наконец, он присел, и обвёл взглядом двух молчащих друзей.

— Ну что, давайте знакомиться, что ли? — спросил он, и тут же представился сам. — Меня Егорычем зовут.

— Максим, — сказал Макс, кивнув для приличия головой. — А это мой друг Пашка, — он бросил взгляд на друга. Пашка уже успел подтянуть к себе кружку, и обхватив её ладонями, внимательно смотрел на деда.

— Ну, вот и хорошо, — Дед улыбнулся. — Пробуйте, пробуйте моего чаю.

Макс взял ближнюю к нему кружку, подтянул и заглянул внутрь. Чай оказался не просто зелёного, а какого-то зелёно-фиолетового цвета.

— Там мята, чабрец, — объяснил дед, — И мать-и-мачехи немножко.

Макс поднял кружку, сделал маленький глоток и невольно скривился. Настой был до неприятного горьким.

— А сахара нету? — спросил он, кривя лицо.

— Да откуда ж здесь сахар? — дед отхлебнул из своей кружки. — Привыкайте к такому.

— Чего это, привыкайте? — не понял Макс. — Я вообще-то только кофе пью. Между прочим, не фуфло какое-нибудь, а хороший. Двести рублей маленькая баночка.

— Двести? — удивлённо переспросил дед. — Так это ж две месячных зарплаты. Ну, когда она была, та зарплата, — поправил он себя.

— Ты чего это, дед? — спросил Макс и улыбнулся. — Какие две месячные зарплаты?

— Ну, агрономские были. Сто целковых в месяц. А у механизатора девяносто пять.

Макс на секунду задумался. В его голове замелькали размытые, почти бесформенные мысли, и он попытался ухватить их, чтобы хотя бы на ощупь понять о чём они. Мыслилось хоть и что-то смутное, но до боли знакомое. Макс погрузился в память и извлёк оттуда ответ.

Конечно, Макс большую часть жизни прожил в стране, которая была сейчас, но детство его прошло ещё в той, когда-то имевшей место, но однажды развалившейся супердержаве. И именно там, как он до сих пор помнил, были те самые зарплаты, о которых сейчас говорил старик.

— Я чё то совсем тебя не понимаю, уважаемый, — медленно проговорил он, отвлекаясь от воспоминаний. — Ты издеваешься над нами, что ли? Такие зарплаты были лет двадцать пять-тридцать назад.

— А щас что больше стали? — спросил дед, и его лицо просияло. — Значит, всё-таки построили коммунизм. Молодцы, молодцы, — дед довольно дёрнул головой.

Пашка молча смотрел исподлобья то на Макса, то на деда, и никак не мог понять, что за разговор ведут эти двое, о чём, и главное — зачем? Ему хотелось быстрей допить горький травяной чай и уехать отсюда к чёртовой бабушке.

— Как вы сказали вас зовут? Егорыч? — переспросил Макс.

— Он самый, — Егорыч кивнул. — Забыл что ли уже, Максимка?

— Значит, так, Егорыч. Никакого коммунизма никто не построил. И не надо мне говорить, что вы этого не знаете. И вообще, я не собираюсь играть здесь в ваши дурацкие игры и потому спрошу напрямик, у вас шкуры есть?

— Какие такие шкуры?

— Ну, вы же сказали, что вы охотник, правильно?